Arsenn32
Arsenn32
Премиум
- Регистрация
- 08/01/2019
- Сообщения
- 5.839
- Репутация
- 19.720
У мозга нет гендера: кто и зачем убеждает нас в обратном
Розовые и голубые ленточки, спортивные секции для мальчиков и девочек, профессии для мужчин и женщин… На дворе XXI век, но по-прежнему мир живет стереотипами, рожденными еще в XIX веке. Нейробиолог Джина Риппон замахнулась на святая святых — миф о биологических различиях мужского и женского мозга, который развенчивает современная наука.
Женщин по-прежнему в разы меньше в науке, политике, топ-менеджменте. Они получают меньшую зарплату, чем мужчины, занимая те же позиции. Причем это замечено даже в прогрессивных странах, где активно провозглашено равенство полов.
Книга «Гендерный мозг» нейробиолога Джины Риппон — отнюдь не новый вид оружия в борьбе феминисток всего мира за свои права. Это объемный — почти 500 страниц — анализ многочисленных исследований, проведенных за более чем столетие, отсыл к первым исследованиям, проведенным еще в XIX веке, к истокам стереотипа о том, что между мужским и женским мозгом есть заложенная природой разница. Именно этот стереотип, по мнению автора, почти полтора столетия вводил в заблуждение не только науку, но и социум.
В книге — реальная попытка подставить под сомнение постулат, что мужской мозг в чем-то превосходит женский и наоборот. Чем плох такой стереотип — существовал же столько времени, почему бы не продолжить ему следовать? Стереотипы накладывают оковы на наш гибкий, пластичный мозг, считает Джина Риппон.
Если какой-то параметр, характеризующий низшее положение женщины, не существует, то его нужно придумать
Поэтому да, бороться с ними обязательно нужно. В том числе с помощью нейробиологии и новых технических возможностей XXI века. Автор проследила кампанию по «обвинению мозга» на протяжении многих лет и увидела, «как прилежно ученые искали те различия мозга, которые поставили бы женщину на ее место».
«Если какой-то параметр, характеризующий низшее положение женщины, не существует, то его нужно придумать!» И это измерительное безумие продолжается в XXI веке.
Когда в 1859 году Чарльз Дарвин опубликовал свою революционную работу «О происхождении видов», а в 1871-м «Происхождение человека», ученые получили совершенно новую базу для объяснения человеческих характеристик — биологические истоки индивидуальных физических и психических особенностей, что стало идеальным источником объяснения различий между мужчинами и женщинами. Более того, Дарвин разработал теорию полового отбора — о сексуальном влечении и выборе партнера для спаривания.
Он четко обозначил границы женских возможностей: женщина стоит на низшей ступени эволюции относительно мужчины, а репродуктивная способность женщин — ключевая ее функция. И для нее вовсе не нужны более высокие качества разума, дарованные мужчине. «На самом деле Дарвин говорил о том, что попытки чему-либо обучить женскую особь этого вида или предоставление ей независимости могли попросту нарушить этот процесс», — объясняет исследователь.
Но последние тренды второй половины XX века и начала XXI показывают, что уровень образованности и интеллектуальной деятельности женщин отнюдь не мешает им становиться матерями.
ВО ВСЕМ ВИНОВАТЫ ГОРМОНЫ?
В любых дискуссиях о половых различиях человеческого мозга часто возникает вопрос: «А что же гормоны?». «Неконтролируемые гормоны», на которые уже намекал Мак-Григор Аллан в XIX веке, когда говорил о проблеме с менструациями, стали модным объяснением, почему женщинам нельзя давать никакую силу и власть.
«Интересно, что Всемирная организация здравоохранения провела исследования, в которых обнаружились культурные вариации в жалобах, связанных с предменструальной фазой, — приводит контраргумент автор книги. — О перепадах настроения говорили почти исключительно женщины из западной Европы, Австралии и Северной Америки; женщины, принадлежащие к восточным культурам, например, китаянки, чаще называли физические симптомы, например, отеки, и реже сообщали об эмоциональных проблемах».
На Западе концепция предменструального синдрома (ПМС) была настолько общепринятой, что стала своего рода «неизбежно сбывающимся предсказанием». ПМС использовали для интерпретации событий, которые могли быть с тем же успехом объяснены другими факторами. В одном исследовании было показано, что женщины намного охотнее связывали свое состояние во время менструаций с плохим настроением даже тогда, когда явно вмешивались другие факторы.
Мы считаем влияние общества и его предубеждений переменными, изменяющими мозг, и очевидно, что с гормонами та же история
В другом исследовании было обнаружено, что, если женщину ввести в заблуждение, показать ей физиологические параметры, свидетельствующие о предменструальном периоде, то она гораздо чаще сообщала о негативных симптомах, чем женщина, которая полагала, что для ПМС еще не пришло время». Безусловно, некоторые женщины могут испытывать неприятные физические и эмоциональные ощущения в связи с колебанием уровня гормонов, подтверждает биолог.
По ее мнению, стереотип ПМС стал очень хорошим примером «игры в обвинение» и биологического детерминизма. Основное доказательство этой теории до сих пор основано на экспериментах с уровнями гормонов у животных и таких серьезных вмешательствах, как овариоэктомия и гонадэктомия, но подобные манипуляции невозможно воспроизвести на человеке.
«В XX веке все исследования гормонов, якобы движущей биологической силы, которая определяет и мозговые, и поведенческие различия мужчин и женщин, не принесли точного ответа, который могли бы дать исследования на животных. Конечно, гормоны оказывают существенное влияние на все биологические процессы, и гормоны, связанные с половыми различиями, не исключение». Но намного сложнее доказать предположение о том, что влияние гормонов распространяется на характеристики мозга.
Совершенно очевидно, что этические преграды на пути экспериментов с гормонами над людьми непреодолимы, убеждена Джина Риппон. А значит, и нет доказательств этой гипотезы. «Недавние исследования нейробиолога Сари ван Андерс из Университета Мичигана и других ученых показывают, что в XXI веке будет существенно пересмотрена связь между гормонами и поведением, особенно в отношении предполагаемой ведущей роли тестостерона в проявлении агрессии у мужчин, а также их стремления к соперничеству.
Мы считаем сильное влияние общества и его предубеждений переменными, изменяющими мозг, и очевидно, что с гормонами та же история. В свою очередь, гормоны неизбежно вплетаются во взаимоотношения мозга с окружающей средой», — утверждает автор книги.
ГИБКИЙ МОЗГ ПРОГИБАЕТСЯ ПОД ИЗМЕНЧИВЫЙ МИР
В 2017 году в рамках программы BBC под названием «Больше никаких мальчиков и девочек» проводилось исследование распространенности стереотипных представлений о поле и гендере у семилетних девочек и мальчиков. Ученые устранили из классной комнаты все возможные символы стереотипов и потом наблюдали за детьми в течение шести недель. Исследователи хотели выяснить, насколько это изменит представление детей о себе или их поведение.
Результаты первоначального обследования были печальными: все девочки хотели быть красивыми, а мальчики — президентами. Кроме того, девочки 7 лет испытывали к себе гораздо меньше уважения, чем мальчики. Учитель использовал гендерные обращения к детям: «приятель» к мальчикам, «цветочек» к девочкам, считая это «продвинутым» приемом.
Девочки недооценивали свое мастерство в силовых играх и плакали, если получали высший балл, а мальчики, наоборот, переоценивали и рыдали взахлеб когда проигрывали. Но всего за шесть недель ситуация существенно изменилась: девочки приобрели уверенность в себе и узнали, как весело играть в футбол вместе с мальчиками. Этот эксперимент, по мнению, автора книги, одно из доказательств, что гендерные различия — плод воспитания социумом, а вовсе не биологическая предрасположенность.
Жизнь, которую ведет человек, его профессиональная деятельность и любимый вид спорта — все это оказывает влияние на его мозг
Наиболее важным открытием в науке о мозге за последние тридцать лет стала пластичность головного мозга, и не только сразу после рождения, но и в последующие годы жизни. Мозг меняется под влиянием опыта, тех вещей, которые мы делаем и, как ни удивительно, вещей, которые мы не делаем.
Открытие «пластичности, зависящей от опыта», которая свойственна мозгу в течение всей жизни, привлекла внимание к критически важной роли окружающего мира. Жизнь, которую ведет человек, его профессиональная деятельность и любимый вид спорта — все это оказывает влияние на его мозг. Никто больше не спрашивает, что формирует мозг, природа или воспитание.
«Природа» мозга тесно переплетена с «воспитанием», изменяющим мозг и обусловленным жизненным опытом человека. Доказательства пластичности в действии можно найти у специалистов, людей, преуспевших в той или иной области. Будет ли их мозг отличаться от мозга обычных людей и будет ли их мозг обрабатывать профессиональную информацию иначе? К счастью, такие люди обладают не только талантами, но и готовностью послужить «подопытными хомячками» для нейробиологов.
Различия в структурах их мозга, по сравнению с мозгом «простых смертных», можно смело объяснить за счет особых умений — у музыкантов, которые играют на струнных инструментах, крупнее область двигательной коры, управляющая левой рукой, а у клавишников более развита зона правой руки.
Та часть мозга, которая отвечает за зрительно-моторную координацию и исправление ошибок, увеличивается у выдающихся альпинистов, а сети, связывающие области планирования и осуществления движений с кратковременной памятью, становятся больше у чемпионов по дзюдо. Причем не важно, какого пола борец или альпинист.
ГОЛУБОЙ И РОЗОВЫЙ МОЗГ
Первый вопрос, который задали ученые, получив данные о мозге младенцев, касался различий мозга девочек и мальчиков. Одно из самых базовых предположений во всех «обвинениях мозга» заключается в том, что мозг женщины отличается от мозга мужчины, потому что они начинают развиваться по-разному и различия запрограммированы и очевидны, начиная с самых ранних стадий, которые только поддаются исследованию.
Действительно, даже если мозг девочек и мальчиков начинает развиваться одинаково, существует более весомое доказательство того, что у последних мозг растет быстрее, чем у первых (примерно на 200 кубических миллиметров в день). Этот рост занимает больше времени, и в результате получается мозг большего размера.
Объем мозга мальчиков достигает своего максимума примерно в 14 лет, для девочек этот возраст составляет примерно 11 лет. В среднем мозг мальчиков на 9% больше мозга девочек. Кроме того, максимум развития серого и белого вещества у девочек наступает раньше (не забывайте, что после мощного роста серого вещества его объем начинает уменьшаться в результате процесса обрезки).
Однако если учесть поправку на общий объем мозга, то никаких различий не остается. «Нельзя считать общий объем мозга характеристикой, связанной с преимуществами или недостатками, — пишет Джин Риппон. — Измеренные макроструктуры могут не отражать половой диморфизм функционально значимых факторов, например, межнейронных связей и плотности распределения рецепторов.
Это подчеркивает исключительная вариабельность и объема мозга, и путей индивидуального развития, которая наблюдается в этой, тщательно отобранной группе здоровых детей. У детей одного возраста, которые нормально растут и развиваются, могут наблюдаться 50-процентные различия в объеме мозга, и поэтому необходимо очень осторожно интерпретировать функциональное значение абсолютного объема мозга».
Ученые, изучающие мозг младенца в смешанных группах, не видят принципиального различия между мальчиками и девочками
Несмотря на то что, в целом, принято говорить о существовании общей асимметрии головного мозга с рождения, существование половых различий можно назвать спорным вопросом. В 2007 году ученые из лаборатории Гилмора, измерявшие объем мозга, выяснили, что закономерности асимметрии одинаковы у младенцев как женского, так и мужского пола. Через шесть лет та же группа ученых использовала другие показатели, площадь поверхности и глубину извилин (углублений между складками мозгового вещества).
В этом случае, казалось, были обнаружены другие закономерности асимметрии. Например, одна из «извилин» мозга в правом полушарии оказалась на 2,1 миллиметра глубже у мальчиков, чем у девочек. Такое различие можно охарактеризовать как «исчезающе малое».
За 20 недель до прибытия нового человека мир уже упаковывает его в розовую или синюю коробку. Уже в три года дети назначают игрушкам гендер, в зависимости от их цвета. Розовый и фиолетовый — для зверюшек-девочек, голубой и коричневый — для «мальчиков».
Есть ли биологическое основание у возникающих предпочтений? Действительно ли они проявляются так рано и не будут меняться на протяжении жизни? Американские психологи Ванесса Лобу и Джуди Делоах провели очень интересное исследование 200 детей от семи месяцев до пяти лет и тщательно проследили, насколько рано появляется это предпочтение. Участникам эксперимента показывали парные объекты, один из которых всегда был розового цвета. Результат был очевидным: примерно до двухлетнего возраста ни у мальчиков, ни у девочек не обнаруживалась тяга к розовому цвету.
Однако после этого рубежа все кардинально менялось: девочки демонстрировали чрезмерный энтузиазм по отношению к розовым вещам, а мальчики активно отклоняли их. Особенно очевидным это стало у детей трех лет и старше. Суть в том, что дети, единожды выучив гендерные метки, меняют свое поведение.
Таким образом, ученые, изучающие мозг младенца в смешанных группах, не видят принципиального различия между мальчиками и девочками. Так кто же педалирует историю с гендерными различиями мозга? Похоже, вовсе не биология человека, а социум.
Розовые и голубые ленточки, спортивные секции для мальчиков и девочек, профессии для мужчин и женщин… На дворе XXI век, но по-прежнему мир живет стереотипами, рожденными еще в XIX веке. Нейробиолог Джина Риппон замахнулась на святая святых — миф о биологических различиях мужского и женского мозга, который развенчивает современная наука.
Женщин по-прежнему в разы меньше в науке, политике, топ-менеджменте. Они получают меньшую зарплату, чем мужчины, занимая те же позиции. Причем это замечено даже в прогрессивных странах, где активно провозглашено равенство полов.
Книга «Гендерный мозг» нейробиолога Джины Риппон — отнюдь не новый вид оружия в борьбе феминисток всего мира за свои права. Это объемный — почти 500 страниц — анализ многочисленных исследований, проведенных за более чем столетие, отсыл к первым исследованиям, проведенным еще в XIX веке, к истокам стереотипа о том, что между мужским и женским мозгом есть заложенная природой разница. Именно этот стереотип, по мнению автора, почти полтора столетия вводил в заблуждение не только науку, но и социум.
В книге — реальная попытка подставить под сомнение постулат, что мужской мозг в чем-то превосходит женский и наоборот. Чем плох такой стереотип — существовал же столько времени, почему бы не продолжить ему следовать? Стереотипы накладывают оковы на наш гибкий, пластичный мозг, считает Джина Риппон.
Если какой-то параметр, характеризующий низшее положение женщины, не существует, то его нужно придумать
Поэтому да, бороться с ними обязательно нужно. В том числе с помощью нейробиологии и новых технических возможностей XXI века. Автор проследила кампанию по «обвинению мозга» на протяжении многих лет и увидела, «как прилежно ученые искали те различия мозга, которые поставили бы женщину на ее место».
«Если какой-то параметр, характеризующий низшее положение женщины, не существует, то его нужно придумать!» И это измерительное безумие продолжается в XXI веке.
Когда в 1859 году Чарльз Дарвин опубликовал свою революционную работу «О происхождении видов», а в 1871-м «Происхождение человека», ученые получили совершенно новую базу для объяснения человеческих характеристик — биологические истоки индивидуальных физических и психических особенностей, что стало идеальным источником объяснения различий между мужчинами и женщинами. Более того, Дарвин разработал теорию полового отбора — о сексуальном влечении и выборе партнера для спаривания.
Он четко обозначил границы женских возможностей: женщина стоит на низшей ступени эволюции относительно мужчины, а репродуктивная способность женщин — ключевая ее функция. И для нее вовсе не нужны более высокие качества разума, дарованные мужчине. «На самом деле Дарвин говорил о том, что попытки чему-либо обучить женскую особь этого вида или предоставление ей независимости могли попросту нарушить этот процесс», — объясняет исследователь.
Но последние тренды второй половины XX века и начала XXI показывают, что уровень образованности и интеллектуальной деятельности женщин отнюдь не мешает им становиться матерями.
ВО ВСЕМ ВИНОВАТЫ ГОРМОНЫ?
В любых дискуссиях о половых различиях человеческого мозга часто возникает вопрос: «А что же гормоны?». «Неконтролируемые гормоны», на которые уже намекал Мак-Григор Аллан в XIX веке, когда говорил о проблеме с менструациями, стали модным объяснением, почему женщинам нельзя давать никакую силу и власть.
«Интересно, что Всемирная организация здравоохранения провела исследования, в которых обнаружились культурные вариации в жалобах, связанных с предменструальной фазой, — приводит контраргумент автор книги. — О перепадах настроения говорили почти исключительно женщины из западной Европы, Австралии и Северной Америки; женщины, принадлежащие к восточным культурам, например, китаянки, чаще называли физические симптомы, например, отеки, и реже сообщали об эмоциональных проблемах».
На Западе концепция предменструального синдрома (ПМС) была настолько общепринятой, что стала своего рода «неизбежно сбывающимся предсказанием». ПМС использовали для интерпретации событий, которые могли быть с тем же успехом объяснены другими факторами. В одном исследовании было показано, что женщины намного охотнее связывали свое состояние во время менструаций с плохим настроением даже тогда, когда явно вмешивались другие факторы.
Мы считаем влияние общества и его предубеждений переменными, изменяющими мозг, и очевидно, что с гормонами та же история
В другом исследовании было обнаружено, что, если женщину ввести в заблуждение, показать ей физиологические параметры, свидетельствующие о предменструальном периоде, то она гораздо чаще сообщала о негативных симптомах, чем женщина, которая полагала, что для ПМС еще не пришло время». Безусловно, некоторые женщины могут испытывать неприятные физические и эмоциональные ощущения в связи с колебанием уровня гормонов, подтверждает биолог.
По ее мнению, стереотип ПМС стал очень хорошим примером «игры в обвинение» и биологического детерминизма. Основное доказательство этой теории до сих пор основано на экспериментах с уровнями гормонов у животных и таких серьезных вмешательствах, как овариоэктомия и гонадэктомия, но подобные манипуляции невозможно воспроизвести на человеке.
«В XX веке все исследования гормонов, якобы движущей биологической силы, которая определяет и мозговые, и поведенческие различия мужчин и женщин, не принесли точного ответа, который могли бы дать исследования на животных. Конечно, гормоны оказывают существенное влияние на все биологические процессы, и гормоны, связанные с половыми различиями, не исключение». Но намного сложнее доказать предположение о том, что влияние гормонов распространяется на характеристики мозга.
Совершенно очевидно, что этические преграды на пути экспериментов с гормонами над людьми непреодолимы, убеждена Джина Риппон. А значит, и нет доказательств этой гипотезы. «Недавние исследования нейробиолога Сари ван Андерс из Университета Мичигана и других ученых показывают, что в XXI веке будет существенно пересмотрена связь между гормонами и поведением, особенно в отношении предполагаемой ведущей роли тестостерона в проявлении агрессии у мужчин, а также их стремления к соперничеству.
Мы считаем сильное влияние общества и его предубеждений переменными, изменяющими мозг, и очевидно, что с гормонами та же история. В свою очередь, гормоны неизбежно вплетаются во взаимоотношения мозга с окружающей средой», — утверждает автор книги.
ГИБКИЙ МОЗГ ПРОГИБАЕТСЯ ПОД ИЗМЕНЧИВЫЙ МИР
В 2017 году в рамках программы BBC под названием «Больше никаких мальчиков и девочек» проводилось исследование распространенности стереотипных представлений о поле и гендере у семилетних девочек и мальчиков. Ученые устранили из классной комнаты все возможные символы стереотипов и потом наблюдали за детьми в течение шести недель. Исследователи хотели выяснить, насколько это изменит представление детей о себе или их поведение.
Результаты первоначального обследования были печальными: все девочки хотели быть красивыми, а мальчики — президентами. Кроме того, девочки 7 лет испытывали к себе гораздо меньше уважения, чем мальчики. Учитель использовал гендерные обращения к детям: «приятель» к мальчикам, «цветочек» к девочкам, считая это «продвинутым» приемом.
Девочки недооценивали свое мастерство в силовых играх и плакали, если получали высший балл, а мальчики, наоборот, переоценивали и рыдали взахлеб когда проигрывали. Но всего за шесть недель ситуация существенно изменилась: девочки приобрели уверенность в себе и узнали, как весело играть в футбол вместе с мальчиками. Этот эксперимент, по мнению, автора книги, одно из доказательств, что гендерные различия — плод воспитания социумом, а вовсе не биологическая предрасположенность.
Жизнь, которую ведет человек, его профессиональная деятельность и любимый вид спорта — все это оказывает влияние на его мозг
Наиболее важным открытием в науке о мозге за последние тридцать лет стала пластичность головного мозга, и не только сразу после рождения, но и в последующие годы жизни. Мозг меняется под влиянием опыта, тех вещей, которые мы делаем и, как ни удивительно, вещей, которые мы не делаем.
Открытие «пластичности, зависящей от опыта», которая свойственна мозгу в течение всей жизни, привлекла внимание к критически важной роли окружающего мира. Жизнь, которую ведет человек, его профессиональная деятельность и любимый вид спорта — все это оказывает влияние на его мозг. Никто больше не спрашивает, что формирует мозг, природа или воспитание.
«Природа» мозга тесно переплетена с «воспитанием», изменяющим мозг и обусловленным жизненным опытом человека. Доказательства пластичности в действии можно найти у специалистов, людей, преуспевших в той или иной области. Будет ли их мозг отличаться от мозга обычных людей и будет ли их мозг обрабатывать профессиональную информацию иначе? К счастью, такие люди обладают не только талантами, но и готовностью послужить «подопытными хомячками» для нейробиологов.
Различия в структурах их мозга, по сравнению с мозгом «простых смертных», можно смело объяснить за счет особых умений — у музыкантов, которые играют на струнных инструментах, крупнее область двигательной коры, управляющая левой рукой, а у клавишников более развита зона правой руки.
Та часть мозга, которая отвечает за зрительно-моторную координацию и исправление ошибок, увеличивается у выдающихся альпинистов, а сети, связывающие области планирования и осуществления движений с кратковременной памятью, становятся больше у чемпионов по дзюдо. Причем не важно, какого пола борец или альпинист.
ГОЛУБОЙ И РОЗОВЫЙ МОЗГ
Первый вопрос, который задали ученые, получив данные о мозге младенцев, касался различий мозга девочек и мальчиков. Одно из самых базовых предположений во всех «обвинениях мозга» заключается в том, что мозг женщины отличается от мозга мужчины, потому что они начинают развиваться по-разному и различия запрограммированы и очевидны, начиная с самых ранних стадий, которые только поддаются исследованию.
Действительно, даже если мозг девочек и мальчиков начинает развиваться одинаково, существует более весомое доказательство того, что у последних мозг растет быстрее, чем у первых (примерно на 200 кубических миллиметров в день). Этот рост занимает больше времени, и в результате получается мозг большего размера.
Объем мозга мальчиков достигает своего максимума примерно в 14 лет, для девочек этот возраст составляет примерно 11 лет. В среднем мозг мальчиков на 9% больше мозга девочек. Кроме того, максимум развития серого и белого вещества у девочек наступает раньше (не забывайте, что после мощного роста серого вещества его объем начинает уменьшаться в результате процесса обрезки).
Однако если учесть поправку на общий объем мозга, то никаких различий не остается. «Нельзя считать общий объем мозга характеристикой, связанной с преимуществами или недостатками, — пишет Джин Риппон. — Измеренные макроструктуры могут не отражать половой диморфизм функционально значимых факторов, например, межнейронных связей и плотности распределения рецепторов.
Это подчеркивает исключительная вариабельность и объема мозга, и путей индивидуального развития, которая наблюдается в этой, тщательно отобранной группе здоровых детей. У детей одного возраста, которые нормально растут и развиваются, могут наблюдаться 50-процентные различия в объеме мозга, и поэтому необходимо очень осторожно интерпретировать функциональное значение абсолютного объема мозга».
Ученые, изучающие мозг младенца в смешанных группах, не видят принципиального различия между мальчиками и девочками
Несмотря на то что, в целом, принято говорить о существовании общей асимметрии головного мозга с рождения, существование половых различий можно назвать спорным вопросом. В 2007 году ученые из лаборатории Гилмора, измерявшие объем мозга, выяснили, что закономерности асимметрии одинаковы у младенцев как женского, так и мужского пола. Через шесть лет та же группа ученых использовала другие показатели, площадь поверхности и глубину извилин (углублений между складками мозгового вещества).
В этом случае, казалось, были обнаружены другие закономерности асимметрии. Например, одна из «извилин» мозга в правом полушарии оказалась на 2,1 миллиметра глубже у мальчиков, чем у девочек. Такое различие можно охарактеризовать как «исчезающе малое».
За 20 недель до прибытия нового человека мир уже упаковывает его в розовую или синюю коробку. Уже в три года дети назначают игрушкам гендер, в зависимости от их цвета. Розовый и фиолетовый — для зверюшек-девочек, голубой и коричневый — для «мальчиков».
Есть ли биологическое основание у возникающих предпочтений? Действительно ли они проявляются так рано и не будут меняться на протяжении жизни? Американские психологи Ванесса Лобу и Джуди Делоах провели очень интересное исследование 200 детей от семи месяцев до пяти лет и тщательно проследили, насколько рано появляется это предпочтение. Участникам эксперимента показывали парные объекты, один из которых всегда был розового цвета. Результат был очевидным: примерно до двухлетнего возраста ни у мальчиков, ни у девочек не обнаруживалась тяга к розовому цвету.
Однако после этого рубежа все кардинально менялось: девочки демонстрировали чрезмерный энтузиазм по отношению к розовым вещам, а мальчики активно отклоняли их. Особенно очевидным это стало у детей трех лет и старше. Суть в том, что дети, единожды выучив гендерные метки, меняют свое поведение.
Таким образом, ученые, изучающие мозг младенца в смешанных группах, не видят принципиального различия между мальчиками и девочками. Так кто же педалирует историю с гендерными различиями мозга? Похоже, вовсе не биология человека, а социум.
